Сначала они сидели на разных концах стола

Сначала они сидели на разных концах стола

На Другой сцене «Современника» выпустили спектакль Георгия Суркова «Как растут ананасы» по документальной драме Казимира Лиске. Некоторых её героев и создателей уже нет в живых, но театры и актеры передают из рук в руки эту невероятную историю прощения – как эстафету надежды.

Этот материал был впервые поставлен в «Практике» в 2015 году Казимиром Лиске – американским актером и режиссером, окончившим Школу-студию МХТ и трагически погибшим в 2017-м. Он услышал по радио историю о переписке фермера Гектора Блэка и убийцы его дочери Айвана Симпсона, отбывающего пожизненное заключение. Режиссер разыскал Блэка в Атланте и получил от него толстую пачку писем, которые и поставил в той же последовательности, в которой читал – от последнего к первому. От невинных открыток на Рождество, пожеланий здоровья и сводок об урожае в саду к первым, самым мучительным шагам навстречу друг другу. Получилась душераздирающая, непостижимая для нашего сознания, история христианского прощения, возникшая там, где должна быть одна ненависть.

Спектакль «Black and Simpson» до недавних пор шёл в «Практике», но режиссер Георгий Сурков решил продолжить этот важный разговор о сострадании и милосердии, которых нам так не хватает сегодня. Он выстраивает спектакль как долгий и трудный путь героев навстречу друг другу. Сначала они сидят по разным концам очень длинного стола, как… ну вы сами поняли, и постепенно, шаг за шагом сближаются, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Режиссер не одевает артистов в костюмы фермера и зэка – клетчатая рубашка и тюремная униформа остаются лежать на стульях. Это разговор двух людей, двух страдающих душ – вне их социальных ролей.

Постановка Суркова более сложносочинённа, чем спектакль Лиске. Тут и звуковые эффекты – лязг затворов в камерах и уютное потрескивание камина в доме Блэка; и световой занавес, разделяющий героев, подобно решеткам; и стол с хитрыми секретами – под столешницей обнаруживается целый огород, где Блэк сажает ананасы и выкапывает из земли (или из пепла?) белые чашки для чаепития. В это время Симпсон на другом конце стола выстраивает пирамиды из табуреток. Лишенный возможности выйти из своей клетки, он движется к Богу – вверх в буквальном смысле этого слова.

Режиссёр вводит и еще одного персонажа – убитую дочь Блэка (Марина Лебедева). Она безмолвно присутствует на сцене почти весь спектакль, как немой укор и общая боль двух мужчин. И лишь однажды вдруг начинает говорить металлическим голосом Легиона (так Айван называет своего демона) и призывает его к преступлению. Очень странное, конечно, решение – отождествлять жертву и убийцу, так и до виктимблейминга можно дойти. Но не будем углубляться в психоанализ. Маячащий образ девушки в белом платье не так уж важен для спектакля, тем более, на экране над сценой он дублируется в виде прекрасной мраморной скульптуры-надгробия. Гораздо важнее тут диалог двух героев, объединенных общим горем.

Айван (Артем Дубра) – здесь совсем мальчик, юный, неопытный, несмелый. Трудно представить, что он способен на подобное преступление. Легче поверить в его психическую нестабильность, склонность к наркотикам и одержимость демонами, которая потом переходит в такое же исступленное богоискательство.

В спектакле «Практики» Гектора Блэка играл Дмитрий Брусникин: это был коренастый фермер и одновременно – седовласый библейский мудрец, который уже прошел все круги ада и обрел в душе мир и покой. После смерти Брусникина роль Блэка перешла к его другу и однокурснику Александру Феклистову – он играл её иначе: сдержанно, горько, опустошенно (сейчас показы спектакля отменены после высказываний актера против спецоперации в Украине – прим.ТЕАТР.). Георгий Сурков пригласил на эту роль Игоря Гордина, актера МТЮЗа. Может, конечно, показаться странным, что в спектакле на троих центральную роль отдают артисту из другого театра. Но я не знаю, кто бы мог это сделать так, как Гордин. Это самый молодой Гектор Блэк из тех, кого я видела, – не умудренный старец и не уставший от жизни человек. Еще полный энергии, не исчерпавший своих ресурсов, остро чувствующий и переживающий. Его боль еще не ушла, не растворилась, несмотря на пройденный им долгий и трудный путь к прощению, она таится где-то внутри. И в последней сцене, когда Гектор пишет свое первое письмо к убийце дочери, страшная, мучительная боль и сжигающая ненависть вибрирует в каждом его слове. Тем невероятнее звучат эти слова – «помоги мне найти способ простить тебя».

В одном из писем Гектор Блэк говорил, что ненависть – это чувство, которое убивает изнутри не того, кого ты ненавидишь, а тебя самого. И вспоминал старую поговорку индейцев: «чтобы понять другого, нужно влезть в его мокасины и пройти в них пару миль». Для этого требуется немалое усилие, работа над собой.
А вот отрывок из моей рецензии на спектакль Казимира Лиске, опубликованной семь лет назад: «Чтобы простить, нужно понять — встать на место другого, влезть в его шкуру. А у нас не то что понять, услышать друг друга не могут и не хотят, словно говорят на разных языках. Распадаются семьи, бывшие друзья расстаются врагами, брат идет на брата. Ну вы сами все знаете».

Шел 2015-й год – следующий после присоединения Крыма и начала конфликта на Донбассе. Посаженные тогда драконьи семена ненависти и раздора взошли пышным цветом, заполонив все вокруг. И сегодня голос простого американского фермера, протянувшего руку своему врагу, звучит как последний, ускользающий луч надежды. Настоящего Блэка уже нет в живых, а Айван Симпсон продолжает отбывать пожизненное наказание. Но уже никто не напишет ему в письме: «С любовью, Гектор».

Источник: oteatre.info

Добавить комментарий